Листая жизни прожитой страницы...

-Я родилась в декабре 1930 года в деревне Лечищево Истринского района. Мама работала в колхозе, отец – в Гучкове (ныне Дедовск). Детей было трое, я самая младшая, - делится своими воспоминаниями о военном и послевоенном времени коренная жительница Истринского района Клавдия Дмитриевна Емельянова.

ПОД ДУЛАМИ АВТОМАТОВ НАС ПОГНАЛИ В ГЕРМАНИЮ
В 1935 году отца арестовали, отправили в лагерь как врага народа. В 1940 году его освободили, но жить в Истринском районе, то есть под Москвой, не разрешили. Отправили на 102-й километр в Волоколамск. Приезд к семье был запрещен. Когда началась война, отца взяли в армию, вероятно, в штрафной батальон. Больше мы его не видели.
Наш дом сожгли при отступлении наши войска. Мы остались без еды и одежды, успели вынести только матрас и корыто. Сестра, 1921 года рождения, была мобилизована на заготовку дров для паровозов, проработав там всю войну.
Жили мы в землянке, которая была вырыта около дома. Все хорошие дома, зернохранилище, клуб и другие объекты были сожжены. Когда пришли немцы, они заселились в несгоревших домах. О жизни в период оккупации расскажу только один эпизод, хотя о том, что было пережито в то время, можно было бы написать целую книгу.
...Декабрь 1941 года. Морозное утро. В дверь землянки раздается сильный стук. Дверь открывается. Четыре немецких солдата и староста требуют, чтобы все вышли. Всю деревню собрали в конюшне, где раньше стояли лошади, и под дулами автоматов нас погнали в Германию. Голодные, полураздетые, мы прошли до деревни Якунино, не смея остановиться ни на секунду, иначе – расстрел. Ночь, холод. Нас поставили среди деревни ждать смены немецкого караула. Мама сказала, что мы должны спрятаться в ближайшем доме, иначе все замерзнем. Нас сбежало восемь человек. В доме спрятались в темном заулке между стеной и русской печкой, чтобы немцы нас не заметили.

В ТУ НОЧЬ Я ОБМОРОЗИЛА НОГИ
Ночью начался бой. Немцы стали прятаться в доме от налета авиации, наши У-2 стреляли по ним. Потом начался обстрел из минометов. Нас прикладом автомата стали выгонять из дома на улицу. Мама сказала: «Стреляйте в нас, мы не уйдем». Фашисты стали угрожать хозяйке дома, она ответила, кивнув в нашу сторону: «С рассветом они уйдут». Не помню фамилию этой женщины, но мы ей благодарны, прежде всего, за то, что она сварила чугунок щей из мороженой капусты. А ведь мы сутки ничего не ели! Чтобы мы ушли из ее дома, хозяйка придумала «умный» ход. Пройти по дороге из Якунино до Лечищево без пропуска было нельзя, всюду немецкие посты. Она сказала, что недалеко живет женщина, которая знает немецкий язык: «Вы идите к ней, она с вами пройдет к немецкому командиру, попросит для вас пропуск». Мы по наивности ей поверили, нашли эту женщину, она повела нас в дом, где жил командующий. Нас к нему пустили. Это был уже пожилой, очень полный немец. Мы, дети, стояли впереди, хорошо видели его реакцию. Он внимательно выслушал говорившую по-немецки женщину, повернулся к нам, жестом руки показал на дверь и громко по-русски сказал: «Вон!». Так мы в ночь пошли не по дороге, а лесом от Якунино до Лечищево. Я обморозила ноги. Но только вошли в окоп, начался бой. Наши войска перешли в наступление со стороны Солнечногорского района. Через день в дверь нашего окопа снова раздался стук, но это уже были наши освободители.
Вспоминая, я не перестаю удивляться выносливости человеческого организма. Две недели мы жили, не снимая с себя одежды, голодные, только иногда удавалось съесть размокшее зерно, взятое в сгоревшем зернохранилище, ели снег вместо воды, но никто не болел. Деревня Лечищево на берегу Истринского водохранилища была на огневом рубеже несколько дней. Я слышала, как квакают минометы, свистят над головой пули, видела убитых и раненых людей.

ДОРОГАЯ НАГРАДА – ОТРЕЗ ТКАНИ НА ПЛАТЬЕ
Деревня освобождена. Но разрушено всё. Кроме лопат, оставшихся в несгоревших домах, стариков, детей и женщин, в деревне ничего и никого нет. Вспоминаю замечательную женщину Прасковью Мешалкину. Её муж погиб на фронте. Как только сошел снег, она организовала всех на работу по захоронению погибших советских солдат, лежавших на землях около деревни. Потом надо было обрабатывать поля. Землю копали лопатами, была установлена норма для взрослых – три сотки за смену. Работали, пока не выполнили норму.
С 1942 по 1945 год мы, еще дети, трудились вместе со взрослыми. Были организованы комсомольско-молодежные звенья. Каждое звено должно было вырастить картофель на площади не менее трех гектаров. Зимой заготавливали золу, собирали перегной, делали компост. Организовали соревнование. О тех, кто больше соберет урожай, писали в газетах, поощряли небольшими подарками. Вспоминаю своих односельчан, трудившихся в это тяжелое время на полях колхоза: Анна Ляхович, Тоня Дементьева, Зина Воробьева, Зина Крашенникова и другие. Учила нас, как получить хороший урожай, Прасковья Мешалкина – неутомимая труженица, умная женщина. За хорошую работу в те годы я была награждена медалью «В память 800-летия Москвы», отрезом шерстяной ткани на платье.
Комсомольско-молодежные звенья были организованы и в других колхозах. В Дьяково возглавляла колхоз Валя Иванова, в Якунино – Дора Норова.
Картофель содержался в идеальном состоянии, его вручную пропалывали и мотыжили. Урожай получали до 50 тонн с гектара. Всё сразу отправлялось на фронт, за картофелем приезжали военные на американских машинах «студебекерах» с лебедками, так как дорог тогда к деревням не было.

БЫК ВЫПИЛ ВОДКУ – И ПОШЁЛ
Постепенно в колхозе появились быки и лошади. Нашему колхозу выделили четыре лошади. Это те, всадники которых на войне были убиты или ранены, в результате лошади стали беглыми, немного дикими, их отлавливали и передавали в колхозы. Мы с Семеном Серебряковым поехали вот за такими дикарками в Волоколамск. Оттуда до станции «Новоиерусалимская» их довезли на поезде в товарных вагонах. А дальше до деревни Лечищево мы вели строптивых лошадей на поводках 18 километров – это был страшный путь...
Не помню откуда, но в колхозе появилось еще два быка, которых мы использовали для перевозки картошки с поля, а иногда на них же возили клубни на Новоиерусалимскую для сдачи их государству. Быков также впрягали в плуг и пахали землю. Бык – не лошадь. Если он не хочет работать – его заставить невозможно, он может подолгу лежать – не поднимешь.
Вспоминаю такой эпизод. Колхозу выделили на семена зерно. Его надо было получить в Солнечногорском районе. Стоял март месяц, проехать можно было только по Истринскому водохранилищу, а снег снизу уже начал подтаивать. Поехали на быке, запряженном в сани. Бык доехал до середины водохранилища – и всё, дальше ни шагу, под ногами скользкий лед. Собралось много народу, все пытаются что-то сделать, но бык не встает. А лед под нами всё тает и тает. Еще немного – и все мы потонем. Председателем колхоза был тогда фронтовик Герой Советского Союза Федор Дмитриевич Сисейкин. Вместе с ним принимаем решение: своими силами погрузить быка на сани и тянуть воз назад в деревню. Невероятными усилиями взгромоздили упрямое животное на сани и довезли до берега. Берег крутой. Люди втащить на него быка не могут. Тогда председатель дает команду: принести водки и дать ее быку. А водка у председателя была, ему каждую неделю давали её по бидончику, наверное, литра по два, бесплатно, как герою. Принесли водку, бык её выпил, встал и пошел. Вот такие они, быки.

КАК ПРЕДСЕДАТЕЛЯ С ДОЛЖНОСТИ СНИМАЛИ
Председатель нашего колхоза «Красный Перекоп» Ф.Д. Сисейкин мужик был хороший, но пил, хозяйством не занимался. В результате люди из колхоза стали уходить. Я, окончив курсы бухгалтеров, работала в то время в колхозе бухгалтером. На правлении колхоза договорились, что мы Сисейкина освободим от занимаемой должности, а председателем будет Герасим Дементьев. Правление заседало у нас дома. Надо сказать, что к тому времени мы с мамой на выделенную государством ссуду 10 тысяч рублей построили небольшой домик.

После войны все в деревне помогали друг другу строить дома, пилили в лесу деревья. С большим трудом, но возводили новое жилье. Кто-то сообщил Сисейкину, что заседает правление колхоза, на котором его снимут. И вот слышим, как вечером к дому подъезжает на лошади Сисейкин и начинает громко протестовать. Все члены правления и я тоже - кто через окно, кто через двор, где стояла корова, выбежали на улицу и отправились в дом к Герасиму продолжать заседание. А Сисейкин ввел в наш дом лошадь, поставил на стол бидончик с водкой и говорит моей маме: «Тетя Настя, слезай (она лежала на русской печке), давай выпьем, потом я их найду». Мама пришла в ужас от такой жуткой картины: посреди комнаты стоит лошадь и не может развернуться, чтобы выйти. Как Сисейкин выводил животное – трудно описать, только всё в доме было перевернуто и разломано.
Избрали мы нового председателя, ни с кем в районе не согласовав свое решение, что привело в недоумение районное начальство.
С новым председателем в колхозе быстро стали налаживаться дела. Получили неплохой урожай, построили скотный двор, приобрели скот.

РАСПЛАТИЛАСЬ ЗА СВОЮ НАИВНОСТЬ
В 1950 году секретарем ЦК КПСС был Н.С. Хрущев, он же возглавлял Московский комитет ВКП(б), куда входила и Московская область. Его сейчас часто и много критикуют и есть за что. Но надо признать, что по инициативе Никиты Сергеевича стало активно развиваться индустриальное строительство жилья, люди были выведены из подвалов и землянок, расселялись из коммунальных квартир. По тому времени это было благо. А вот сельское хозяйство стало приходить в упадок. По инициативе Хрущева укрупняли колхозы: объединяли несколько небольших хозяйств в одно. Так, на базе деревни Алехново объединили семь мелких колхозов: Якунино, Дьяково, Рождествено, Лечищево, Ламишино, Новоселово. Подготовленных людей для руководства такими хозяйствами не было. Урожаи стали снижаться, люди работали практически без оплаты (как говорили, за палочки). Уходить из колхоза было запрещено, но люди под разными предлогами уезжали в города на заработки. Все это вызывало большое недовольство населения.
Я в колхозе была секретарем комсомольской организации. Надо отдать должное Н.С. Хрущеву – он много внимания уделял молодежи. Нас часто приглашали в Москву, учили, как надо работать, перед нами выступали партийные и комсомольские лидеры, ученые, специалисты. Такие семинары проходили в Политехническом музее, Колонном зале Дома союзов.
Нам говорили, что мы (молодежь) должны на местах решать вопросы развития своих хозяйств. Я, по наивности, подумала, что могу не согласиться с объединением колхозов. И когда у нас было созвано собрание по этому поводу, я заявила: «Никита Сергеевич Хрущев сказал, что объединение колхозов – дело добровольное, кто не хочет – может не объединяться». Со мной все согласились, объединение не состоялось. Через три дня ко мне домой приехали четыре представителя (наверное, из НКВД) и дали понять, что я не так восприняла слова Н.С. Хрущева, что объединяться колхозам надо обязательно. Очень скоро объединение состоялось.

НАШ ЭНТУЗИАЗМ НЕ БЫЛ ПОКАЗНЫМ
После объединения колхозов районный отдел направил меня в колхоз «Заветы Ленина» Лучинского сельсовета на работу бухгалтером. Председателем был замечательный человек Константин Николаевич Попов. В колхоз объединили деревни Лучинское, Ябедино, Никулино, Слабошеино, Трусово, Сычевки. Это было большое, трудно управляемое хозяйство. К.Н. Попов умело им руководил, подбирал хорошие кадры. Колхоз имел неплохие показатели по производству продуктов сельского хозяйства.
Н.С. Хрущев любил экспериментировать в деле организации управления. В 1957 году по его указанию началось разделение районов на городские и сельские. Сельское хозяйство Истринского района было передано в Солнечногорский район, а город Истра с Дедовском стали подчиняться Красногорскому району. Хуже управления народным хозяйством было трудно придумать. В октябре 1960 года был вновь организован Истринский район. От него отошли в Красногорский район Нахабинский сельский совет и часть Обушковского сельсовета. К нашему району была присоединена часть Новопетровского сельсовета. На площади Революции в Истре было построено новое административное здание. До 1960 года администрация района располагалась в помещении, где сейчас военный комиссариат.
С 1953 по 1957 годы я работала в Истринском райкоме комсомола, сначала заведующей отделом оргработы, а с 1955 года – вторым секретарем райкома комсомола. Это были очень трудные, но боевые дни. Это было время послевоенного восстановления районного хозяйства. В каждой комсомольской организации мы (работники райкома комсомола) проводили комсомольские собрания, всегда вечером, после работы, ходили во все деревни пешком, ночевали в домах, а чаще всего во времянках (так жили тогда многие) у секретарей комсомольских организаций. Днем обязательно посещали место работы молодежи.
Секретарем райкома комсомола был Михаил Устинович Болтач – хороший организатор, он многое сделал для объединения молодежи района на восстановление разрушенного хозяйства.
Вспоминаю первых секретарей райкома партии, работающих после войны: Иван Кузьмич Лукьяненко, Борис Васильевич Голубев, Михаил Иванович Панюков, Татьяна Сергеевна Козлова. Они не сидели в кабинетах, все рабочее время проводили среди людей, а заседания проходили после окончания рабочего времени, иногда до 12 часов ночи.

ПОСЛЕВОЕННАЯ РАЗРУХА НЕ МЕШАЛА УЧЕБЕ
До прихода немцев в нашу деревню я окончила четыре класса Дьяковской начальной школы. Потом три военных года работала в колхозе. В 1945-1947 годах училась в Ламишинской школе. От Лищево до нее приходилось преодолевать семикилометровый путь. Правда, в зимнее время мы жили в школе, для 30 человек была отведена одна комната, спали по двое на одной кровати. На первом этаже здания располагался детский дом, на втором – наша школа.
Я много занималась общественной работой, была секретарем комсомольской организации колхоза, избрана членом бюро Истринского райкома комсомола. Но для работы не хватало знаний. Как раз в это время в Истре открылась школа рабочей молодежи. В 1951-1954 годах училась в 8-10 классах этой школы. У нас были прекрасные учителя: Вячеслав Иванович Мальханов – директор школы, учитель математики, Глафира Александровна – учитель русского языка и литературы, Федор Иванович – учитель физики.
В 1961 году я окончила Всесоюзный заочный финансово-экономический институт в Москве по специальности экономист сельского хозяйства. Позже с отличием окончила Высшую партийную школу при ЦК КПСС, потом – Клинский строительный техникум.
В 1954 году я вышла замуж за Ивана Степановича Емельянова, участника войны, имеющего правительственные награды. Родилась дочь Ирина. Получив высшее образование, она много лет работает в сфере образования района.

 

Подготовила к публикации Ирина ОГОРОДНОВА, фото из архива К.Д. Емельяновой