Живое дерево резчика Силантьева

Игорь Силантьев — замечательный мастер резьбы по дереву. По специальности он краснодеревщик, и общий стаж его работы с деревом составляет уже 37 лет

Когда-то 10 летним мальчишкой он пришел в кружок по резьбе. А сегодня он может сделать любую вещь из дерева, начиная от ложек и детских поделок до резной мебели и деревянных скульптур.

О выборе профессии

— Игорь, почему именно резьба?

- В 10 лет, как и многие мальчишки в то время, начал ходит в кружок по резьбе в Доме пионеров в Ново-Петровске — меня это увлекло. А ещё у нас был отличный педагог в школе в «Восходе» — художник Евгений Григорьевич Павлухин, прививший мне любовь к творчеству. Он давал нам мыслить, давал направление: «Почему так? Объясни», — спрашивал он и таким методом заставлял думать. Он мог весь урок рассказывать про какие-то картины, шедевры и в конце сказать: «Вот, ты понял, и домашнее задание — нарисуй, как ты это видишь?». Наверно, с этого всё и началось — с теплоты дерева и умения думать.

В 1987 году я пошёл в специализированное училище № 86 в Москве на специальность краснодеревщика. После окончания училища мне очень повезло, и по системе распределения я и ещё четверо ребят попали на киностудию детских и юношеских фильмов им. Горького. Там мы изготавливали мебель для съемок фильмов, таких, например, как «Детство Темы», фильме о детстве Толстого, для «Ералаша». В историческом фильме «Ричард Львиное сердце» вся мебель в готическом стиле сделана нашими руками.

На киностудии я отработал положенные три года, а когда наступили 90-е годы и всё развалилось, пошел в кооператив. Тогда ребята снимали помещения, покупали станки, собирались в бригады и делали мебель на заказ.

— И как от кооперативов вы пришли к преподавательской деятельности? Ведь сейчас вы руководите студией резьбы по дереву.

— В году 1995 году в ПТУ в Новом-Иерусалиме открыли специальность — «резчик по дереву», и меня пригласили там преподавать. Я работал там до ликвидации училища.

О студии

— Как появилась «Студия резьбы по дереву»?

— Случайно. На одном из фестивалей, которые в большом количестве проходили в парковой зоне монастыря и музея, нас заметил бывший директор Истринского Д. К. Владимир Климушкин и предложил нам простаивавшее помещение, чтобы оборудовать здесь студию и сделать кружок для детей.

Когда мы сюда пришли в первый раз, здесь были голые стены, мрачное необжитое помещение, с кучей мусора на полу. Со временем пространство заполнилось деревом и теперь здесь стало гораздо уютней. Вот уже третий год к нам ходят и дети, и взрослые. Постоянно в студии занимается 3−4 ребенка и 4 взрослых. Нередко случается ситуация, когда мамы приводят ребят, а мы привлекаем их к процессу резьбы. Так они так увлекаются, что не уходят, пока ложку не вырежут.

Об учениках

— С чего начинается обучение? С ложки?

— Ложка — для того чтобы узнать, как устроено дерево: понять его структуру, понять, как с ним работать. Можно сказать, что ложка — это основа всех основ. На её вырезание даётся час. Следующий шаг — геометрическая резьба. Например, вот ученик делает подставку под горячее в этой технике. Делается это одним ножом-косяком. Это более тонкая работа — на неё уходит два часа. Здесь главное понять, как делать? А когда есть желание и понимание, то процесс идет быстро. Занятие посложнее — скульптура. Здесь требуется эскиз: нужно понимать, откуда что идет — где уши, где ноги?

— Почему у вас так немного учеников: немногие приходят или немногие остаются?

— Сейчас резьба по дереву не очень популярна у молодежи. Если мы говорим о детях, то из тех, кто приходит, остаются 20%. Это ведь тяжело физически. Резьба — это работа руками, и они должны быть сильными. В основном у нас дети от 6 лет и старше. Бывает, что раз, второй порежут — видят, что тяжело, обрежутся до крови, и всё — больше не хотят ходить. А есть ученики, что называется, упёртые — режут, режут, режутся и кровь течет, а они всё равно режут. У меня остался один ученик ещё со времен, когда я преподавал в училище. Он до сих пор приезжает и продолжает учиться. Ещё был 9-летний мальчик из Кострово, так он сам на автобусе сюда ездил долгое время. Когда есть такие талантливые ученики, с ними приятно работать, передавать свои знания.

— Вот вы говорите — можно порезаться. А как насчет техники безопасности?

— Когда дети приходят, я сразу объясняю, что если они хотят профессионально заниматься резьбой, то стоит учитывать, что это травмоопасная профессия. Надо быть морально готовым к этому. Конечно, техника безопасности существует. Но даже если ты её будешь строго соблюдать, всё предусмотреть невозможно. Конечно, серьезные травмы можно получить, работая на станках. Например, попадется свил или сучок заросший, которого не видно. И когда начинаешь его пилить — сразу «бах» — щелчок, рука уходит и всё. Но здесь мы не работаем на станках — учим ребят всё делать вручную, чтобы они в случае чего могли ту же ложку в случае необходимости выстругать перочинным ножом. Поэтому серьезных травм у нас не было.

— Вы сказали, что в студию ходят не только дети, но и взрослые. Это родители учеников?

— И родители тоже. Но к нам часто приходят мебельщики подучиться профессиональным азам. Например, работники с нашей мебельной фабрики приходят улучшить свои навыки: научиться клеить шпон вручную или другим тонкостям именно ручной работы.

О дереве

— Вы работали со многими породами дерева: твердыми, мягкими, редкими. Какие рекомендации вы даёте своим ученикам? Когда следует пробовать работать с твёрдыми породами и с чего именно начинать?

— Конечно, начинать с твердых пород нельзя, можно навсегда «отбить руки». Мы режем из липы. Она лучше всех из мягких пород, это плотное и в то же время мягкое дерево. Новичку более понятно будет на примере липы изучить, как идёт текстура дерева, чем брать, например, дуб — он более профессиональное дерево. Вырезать можно из любого дерева, но нужно правильно оценивать свои силы.

— За 37 лет работы не было желания все бросить и заняться чем-то другим?

— Поверьте, ни разу даже мысли не возникло. Это ведь не профессия — это образ жизни. Иногда бывает, что даже на отдыхе — в горах или в Карелии — руки чешутся и взгляд сам ищет сучок, коряжечку, чтобы что-то сделать. И если уж нахожу какую-нибудь корягу — как же я её брошу? Оставляю уже лишние вещи и беру её с собой. Если такое дерево нашёл — это удача.

— Дерево каким-то определенным образом подготавливают? Или нашел подходящую ветку — и можно резать?

— Конечно, сырое дерево резать нельзя. Как минимум полгода дерево должно сохнуть, принять свою окончательную форму (структуру дерева), и только потом его можно резать. Сейчас по городу прошли санитарные рубки, и было много вырублено деревьев, подходящих для нас. Мы сложили их в проветриваемом сухом помещении, и примерно через 3 месяца будем работать с этим материалом. Но здесь речь идёт о естественной сушке. А есть и специальные сушильные камеры, где материал готовится в течение недели. Но мы сушим «по старинке».

О резьбе

— Вы сами всё ещё учитесь или уже предел достигнут?

— Здесь нет предела. С каждым разом мастерство становится всё тоньше. Если честно, я сам себя не могу ещё назвать резчиком. Это академический курс длится три года — рисунок, композиция, эскизы… А оттачивание ремесла длится всю жизнь.

— Работа резчика начинается с эскиза?

— По-разному. Вот, например, лебедь из капа клена (кап — боковой нарост на дереве — прим. ред.). Его очень тяжело резать, поскольку текстура у нароста сложная. Здесь невозможно понять сразу, как он пойдёт. Иной раз сам не знаешь, куда дерево тебя направит: в эту сторону лебедь шею повернёт или в ту? Само дерево подсказывает, а мастер отсекает всё лишнее… А вот геометрической резьбе необходим эскиз. И в изготовлении наличников тоже без эскиза не обойтись. Также и в иконостасной резьбе… Сначала прорабатываешь все моменты. Слышать и видеть дерево, наверное, самый важный навык в работе резчика, который приходит и оттачивается с опытом.

— Есть у вас любимая вещь, которая особо запомнилась?

— Наверное, нет. Когда начинаешь делать изделие — оно родное и любимое, а после окончания сразу начинаешь думать о следующем проекте. Пока вырезаешь один объект, в мыслях уже рождается новый — это непрерывный творческий процесс. Они для меня все как дети, а разве можно выбрать любимого ребенка?

— А ваши дети пошли по вашим стопам?

- Дочь Алена и сын Егор занимались резьбой, когда были маленькие. Но по моим стопам они не пошли, у них другие интересы. Дочка в 9 классе Истринского лицея, а сын студент, учится на инженера в МГТУ им. Баумана. Хотя неизвестно, как сложится жизнь, может быть, он ещё вернется к резьбе по дереву.

Если смотреть объективно, то в нашей профессии сейчас вообще нет молодежи: осталось мое поколение и более старшие мастера.

Екатерина КИРЮШИНА,

фото Сергея ОЛЕКСЮКА