На подступах к столице

«Истринские Вести» продолжают публикацию материалов, посвящённых 75-летию начала Великой Отечественной войны и битвы под Москвой

Бои на Волоколамском направлении

13 октября 1941 года пала Калуга, 16 октября — Боровск, 18 октября — Можайск и Малоярославец. Противника удалось остановить только на рубеже рек Протва и Нара. К концу октября немецким войскам 4-й армии и 4-й танковой группы удалось сбить соединения Западного фронта с Можайской линии обороны практически на всем её протяжении, постепенно отжимая их к Москве – бои в конце октября шли уже в 80-100 км от столицы.

В этот же день в частях Западного фронта зачитали первый приказ Георгия Жукова:

«… все как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву! Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю: трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте. Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки. НИ ШАГУ НАЗАД! ВПЕРЁД ЗА РОДИНУ!»

С 14 октября завязались упорные бои на Волоколамском направлении, которое прикрывали войска 16-й армии под командованием генерал-лейтенанта Константина Рокоссовского. Войска 16-й армии создали здесь прочную оборону, впервые широко применив систему глубоко эшелонированной противотанковой артиллерийской обороны и все попытки фашистов прорвать фронт в районе Волоколамска провалились.

Волоколамский укрепрайон протяженностью 102 км был одним из важных в Можайской линии обороны и простирался от реки Рузы на юге до Московского моря (Волжского водохранилища) на севере. Он прикрывал Волоколамское шоссе и железную дорогу Москва – Рига. Враг придавал большое значение захвату этого укрепрайона, что обеспечило бы ему выход на подступы к Москве с северо-запада.

Бои здесь начались ударом 2-й танковой дивизии немцев по левому флангу армии генерала Рокоссовского. За пять дней наступления немцам удалось прорвать оборону на фронте шириной 20 км и углубиться на 12-15 км, но, потеряв 34 танка, они приостановили атаки. Особенно успешно действовала 316-я стрелковая дивизия генерала Панфилова.

316-я стрелковая дивизия генерал-майора Панфилова и приданные ей артиллерийские части занимали оборону протяженностью 42 км от села Болычево до реки Ламы (деревня Гарутино). Курсантский полк, созданный на базе Военного училища им. Верховного Совета РСФСР под командованием Героя Советского Союза полковника С.И. Младенцева, занимал оборону протяженностью в 21 км от деревни Гарутино до деревни Бородино (Лотошинский район). Корпус Льва Даватора занял оборону на широком фронте в 36 км от деревни Бородино до Московского моря.

Всего перед началом боев за Волоколамск в распоряжении Рокоссовского были: 21 пехотный батальон, 6 кавалерийских полков, 73 противотанковых орудия и 125 орудий полевой артиллерии. Это было ничтожно мало для 100-километровой полосы обороны.

Начав наступление на Волоколамском направлении, фашистское командование решает нанести основной удар в полосе обороны 316-й стрелковой дивизии, рассчитывая на её уязвимость. В этот день, как показали на допросе пленные фашистские солдаты, «они собирались завтракать в Волоколамске, а ужинать в Москве».

В течение 3-х дней у населенных пунктов Болычево, Федосьино, Игнатково наши войска вели ожесточенные бои. Имея численное превосходство в технике и живой силе, враг потеснил наши войска и вышел к реке Рузе, создав угрозу захвата села Осташево – важного стратегического узла. Ожесточенные бои также шли в районе Яропольца, где оборону держали кремлевские курсанты. Из-за больших потерь, понесенных в боях с 16 по 19 октября, противник 20 октября временно прекратить атаки и стал накапливать силы для нового мощного удара.

Москва на осадном положении

15 октября Государственный Комитет обороны СССР принял решение об эвакуации Москвы, а уже 20 октября ГКО ввёл в Москве и в прилегающих районах осадное положение.

Управления Генштаба, военных академий, наркоматов и других учреждений, а также иностранных посольств спешно эвакуировались в Куйбышев, Саратов, Молотов и другие города. Минировались заводы, электростанции, мосты. После того, как вечером 15 октября Совинформбюро передало сообщение о том, что в ночь с 14 на 15 октября положение на Западном направлении ухудшилось, и о прорыве обороны на одном из участков фронта, в газетах появились сообщения о непосредственной угрозе столице.

16 октября город охватила паника. В эти дни десятки тысяч человек пытались вырваться из города на восток. На Казанском, Курском и Северном (Ярославском) вокзалах люди, давя друг друга, пытались сесть в поезда, шоссе Энтузиастов было забито пешими людьми, автомобилями, автобусами и гужевыми повозками со скарбом.

15 и 16 октября московские троллейбусы ходили с перебоями, 16 октября не работало метро, впервые за всю его историю, так как велась подготовка к его уничтожению в соответствии с поступившим накануне указанием Л. Кагановича: «Метрополитен закрыть. Подготовить за три часа предложения по его уничтожению, разрушить объекты любым способом».

Паника прекратилась на четвёртый день, когда был издан приказ применять к трусам, паникёрам и мародёрам любые меры вплоть до расстрела.

Охрана строжайшего порядка в Москве и в пригородных районах была возложена на коменданта Москвы, в распоряжение которого предоставлялись войска внутренней охраны НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды.

Личные впечатления

Одна из героинь наших публикаций в рубрике «Память» – Мария Васильевна Стрельцова (в девичестве Травникова) – поделилась воспоминаниями своего отца Василия Михайловича Травникова, который в 1941 году был офицером связи Ставки ВГК и фронтов, выполняя поручения по подготовке Москвы к обороне.

– В моей семье, как и во многих других, было много разговоров о войне. Однажды отец рассказал случай, происшедший с ним в самом начале войны, в середине октября 1941 года. Тогда в Москве была настоящая паника, большая часть заводов и учреждений эвакуировались на восток страны, в организациях жгли документы. Люди уходили из города: пешком или на повозках они стремились на восток. В этот день папа по делам службы оказался на площади Застава Ильича (сейчас площадь Рогожская Застава). Там шумела огромная, сметающая всё на своём пути толпа – прошел слух, что немцы прорвали нашу оборону и вышли к каналу Москва – Волга. В образовавшейся дорожной пробке застряла колона танков. К отцу подошёл командир танкистов: «Помогите, – попросил он папу, – мне приказано быть там (на фронте), а я не могу отдать приказ давить людей танками…»

Отец забрался на грузовик, за спину поставил автоматчика. Провокаторов тогда в Москве было очень много, выстрелить из толпы в спину могли в любой момент. Отец понимал всю опасность, но не мог поступить иначе. Уговорами и угрозами заставил людей расступиться, и танки пошли на запад. А через два месяца, после освобождения нашими войсками Ново-Петровского района, отец узнал о страшной гибели своей тёти, Евдокии Алексеевны Травниковой – самого близкого для него человека, – вспоминает Мария Васильевна…

Из записей Василия Травникова: «О её гибели я узнал под Наро-Фоминском, в конце 1941 года. Ко мне прибежал кто-то из сотрудников и сказал: «Товарищ Травников, сейчас передавали по радио, как в Деньково погибла Травникова Евдокия Алексеевна – председатель Деньковского сельсовета». Я сказал, что это моя родная тётка. Тогда я уже готовился к переброске в блокированный Ленинград, но мне дали 24 часа, чтобы съездить на родину».

Ирина АРТЁМОВА,

фото из сети Интернет

На подступах к столице На подступах к столице На подступах к столице На подступах к столице На подступах к столице На подступах к столице

Комментарии:

Нет комментариев

К этому материалу еще нет комментариев

Написать комментарий:

Вы также можете оставить комментарий, авторизировавшись.