20 мая 2013 13:04 / Архив / Комментарии 0

Чехов и его сестра

Наш постоянный автор, краевед и чеховед Виктор Мосалёв продолжает увлекательный экскурс в историю взаимоотношений писателя и его близкого окружения.Студентом последнего курса Антон приехал на лето в Воскресенск. Здесь он нашёл уже порядочный круг знакомых. Высокий, в чёрной крылатке, широкополой шляпе, он стал принимать участие в каждой прогулке. При прогулке вели либеральные беседы на злобу дня. Кроме сочинений Щедрина, положительно все до одного читались толстые журналы, наибольшим успехом пользовались «Отечественные записки», «Вестник Европы» и др. Но как будущему врачу, Антону была нужна медицинская практика и она оказалась рядом, к его услугам.

Вблизи находилась усадьба Чикино, купленная земством и обращённая в больницу. Ею заведовал известный тогда среди земских врачей и в медицинской литературе врач П.А. Архангельский. Чикинская больница считалась поставленной образцово, сам Павел Арсеньевич был очень общительным человеком, и его любила медицинская молодёжь.
Иван Павлович однажды познакомился с А.С. Киселёвым, владельцем имения, находившимся в деревне Бабкино в пяти верстах от Воскресенска. Алексей Сергеевич женат на дочери известного тогда директора императорских театров в Москве В.П. Бегичева – Марии Владимировне. У них были дети – Саша (девочка) и Серёжа, о которых не раз упоминается в биографии Антона Павловича. Киселёв пригласил к себе Ивана Павловича в репетиторы – так и зародилась связь чеховской семьи с Бабкиным и его обитателями. Началась она с того, что сестра Маша, познакомившись через Ивана Павловича с Киселёвым и сдружившись с Марией Владимировной, стала подолгу гостить в Бабкине, а затем с весны 1885 года и вся семья Чеховых переехала на дачу туда же.
Известно, что Бабкино сыграло выдающуюся роль в развитии таланта Чехова. Очаровательная природа, где к услугам дачников большой английский парк, река, лес, луга и люди собрались здесь как на подбор. Мария Владимировна печаталась в журналах, страстно любила рыбалку и по целым часам простаивала с Антоном и Марией с удочками на берегу и вела с ними литературные беседы. Очаровательные дети бегали по английскому парку, перекидывались с Антоном шутками и остротами, оживляли жизнь. Чехов и Левитан ходили на охоту, рыбачили, женщины любили в лесу собирать грибы и ягоды. Разыгрывались смешные сценки, тут же сочинённые Антоном. Однажды, вспоминает Мария Павловна, идёт она по дорожке к лесу из Бабкина и неожиданно встречает Левитана. Остановились, стали говорить о том о сём, как вдруг Левитан бух перед ней на колени и ... стал объясняться в любви. Помню, как я смутилась, мне стало стыдно, и я повернулась и убежала. Целый день Маша сидела в своей комнате и плакала. Когда об этом узнал Антон, то сказал, что Левитану нужны женщины бальзаковского возраста, а не такие как Маша. Она не поняла его слов, Левитану ничего не ответила, и все забыли об этом инциденте.
Три лета семья Чеховых проводила чудное время в Бабкине. После Чехов долгое время писал письма Киселёвым, помогая Марии Владимировне в её литературных сочинениях, вспоминал их детей, которым он оставил на память рассказ «Сапоги всмятку», включённый в полное собрание сочинений.
С Бабкиным Мария Павловна связывает начало своих занятий живописью. В те годы Чеховы иногда приезжали к Киселёвым и зимой. Погостят несколько дней, отдохнут и возвращаются в Москву. В один из таких зимних приездов Мария Павловна решила написать масляными красками вид, открывавшийся из окна гостиной дома Киселёвых. Это зимний пейзаж с чернеющим вдали Дорогановским лесом. Этюд, к её удивлению, получился недурным. Приехав в Москву Маша показала его Левитану.
«О Мафа (так он звал Машу), молодец, и у Вас тоже есть способности», - сказал он. Эта похвала дебюта обрадовала Машу, и она стала заниматься живописью более серьёзно.
Весной 1888 года семья Чеховых жила на Кудринской-Садовой и обсуждался вопрос: куда ехать на дачу? Отправляться опять в Бабкино уже не хотелось, ибо брату Антону необходимы новые места и новые сюжеты, к тому же он стал подозрительно кашлять и стал поговаривать о более южных местах. Наш знакомый А.И. Иваненко стал расхваливать свою родину и предложил поехать на Украину. Он указал при этом на местных помещиков Линтварёвых, живших около Сум на Луке. Антон Павлович написал им письмо и получил согласие от них о поездке на дачу.
В первых числах мая семья Чеховых приехала к ним и установила с ихней семьёй добрейшие отношения. Как и в Бабкине, в Сумах преобладала музыка и разговоры о литературе. Ловили рыбу и раков, ездили на чёлнах к мельнице, Антон много писал, но жизнь на Украине почему-то не давала ему столько тем, как в Бабкине! На Луке Чехов писал уже на готовые, привезённые с севера темы.
Погостить на Луку приезжали знакомые и интересные собеседники: известный поэт А.Н. Плещеев, М.Р. Семашко, К.С. Баранцевич, А.С. Суворин, П.М. Свободин и др.
Однажды встретили у Линтварёвых их родственников Смагиных приехавших из Полтавской губернии. Семья их состояла из двух братьев – Александра и Сергея Ивановичей и сестры Елены. Недалеко от Сорочинец Миргородского уезда у них имелось имение Бакумовка, где они жили. Братья Смагины оказались весёлыми и приветливыми, Чеховы быстро с ними подружились. Смагины пригласили приехать к ним в гости и Антон дал обещание, поскольку Смагины жили в тех знаменитых местах, которые были воспеты Гоголем.
Чеховы посетили Бакумовку и крепко с ними подружились. Оба брата стали бывать у них в Москве, а позднее и в Мелихове. Довольно часто встречаясь в то время с Александром Ивановичем, Мария Павловна подружилась с ним, и между ними установились тёплые отношения, продолжавшиеся несколько лет. Позднее для Маши не было неожиданностью, когда А.И. Смагин сделал ей предложение. Александр Иванович - красивый мужчина и интересный человек, нравился ей, и хотя сейчас трудно сказать, любила ли она его тогда, но она задумалась о своём замужестве. Долго ничего ему не отвечала и не говорила о его предложении в семье. Но как-то решилась поговорить прежде всего с Антоном. Пришла к нему в кабинет и говорю:
- Знаешь, Антоша, я решила выйти замуж ...
Брат, конечно, понял, за кого, но ничего мне не ответил. Потом Маша почувствовала, что брату эта новость неприятна, хотя он продолжал молчать.
Растерянной, беспомощной Маша вышла из кабинета брата и долго плакала в своей комнате, не зная, на что решиться. Много думала. Любовь к брату, привязанность к нему решили всё дело. Маша не смогла пойти на то, чтобы причинить брату неприятность, расстроить привычный образ его жизни, лишить его той творческой обстановки, которую старалась создавать ему. Маша сообщила Смагину о своём отказе, чем причинила и ему страдание. Он послал Маше резкое письмо с упрёками.
Спустя уже более сорока лет после этого, когда мы оба уже были старыми, Мария Павловна получила от А.И. Смагина письмо, в котором он тепло вспоминал о чувствах, пережитых в молодые годы.
На Луке у Линтварёвых Чеховы прожили и лето следующего года, но уже без Антона Павловича. Он уехал тогда на Сахалин.
Антон ещё ранней зимой стал готовиться к поездке на этот остров. Читал о нём книги, подбирал материалы, изучал климат и природу тех мест. Так как отыскивать старые литературные материалы о Сахалине не так-то легко, он поручил это дело сестре Маше. Свободное от занятий время она проводила в публичной библиотеке Румянцевского музея (ныне Государственная библиотека России), роясь в каталогах, книгах, делая из них различные выписки, нужные брату. Некоторые книги она приносила домой, Антон сам их штудировал.
После этой трудной поездки он выпустил из печати отдельную книгу об острове Сахалине.
5 марта 1892 года закончился московский период жизни Чеховых и начался мелиховский. В этот день они расстались с квартирой в доме Фиргант на Малой Дмитровке и переехали всей семьёй на жительство в собственную усадьбу с лесом, полями, садом, лошадьми, коровой и курами. У Антона Павловича настроение было самое хорошее, радостное: появился собственный дом с усадьбой, что его искренне радовало.
Когда наступила весна и сошёл снег, для нас настала пора напряжённой работы: нужно пахать, сеять, приводить в порядок фруктовый сад, благоустраивать усадьбу. Каждый член нашей семьи взял себе участок работы, а Антон Павлович занялся садом. Он обрезал деревья и сажал новые. Однажды Маша привезла ему из Москвы семена ели, сосны, дуба. Сажал он также и розы, которые очень любил. Маша взяла на себя огород, цветники в саду, а также полевое хозяйство, которое вела вместе с Михаилом. Отец наш с утра до вечера возился в саду, приводил в порядок дорожки.
Мария Павловна тогда преподавала историю и географию в частной московской женской гимназии Л.Ф. Ржевской и могла быть в Мелихове только в выходные дни. Часто в конце недели с ней ездила и Лика Мезенцева. Уезжая из дома в Москву, Маша всегда получала поручения привезти что-нибудь по хозяйству: грабли, косы, лопаты и прочее. И вот тому, кто ехал с Машей, всегда доставалось везти что-нибудь. В тарантасе по отвратительной дороге от станции Лопасня до Мелихова эти вещи доставляли всегда большие неудобства.
В летнюю пору Лика жила в Мелихове подолгу. С её участием у нас происходили чудесные музыкальные вечера. Лика недурно пела и одно время даже готовилась стать оперной певицей.
Антон Павлович в Мелихове занимался постоянно медицинской практикой. Как только в Мелихове и в других окрестных деревнях, узнали, что новый хозяин мелиховской усадьбы врач и бесплатный, к Антону стали обращаться со своими болезнями.
В сущности, в усадьбе образовался настоящий больничный приёмный пункт больных. Принимал больных Антон Павлович утром, у сеней чёрного хода. Маша помогала ему вести приём, служила у него ассистенткой: делала перевязки, несложные хирургические операции, выдавала крестьянам лекарства. В доме находилась для этого аптечка. Кроме того, Антона вызывали в любое время суток к тяжело больным, чтобы оказать немедленную помощь.
Кроме того, в связи с угрозой холерной эпидемии Антон Павлович принял (без жалования) на себя обязанности земского санитарного врача. В его участок входило 25 деревень и две фабричные амбулатории в сёлах Крюкове и Угрюмове. Всё лето и осень 1892 года Антон Павлович почти не занимался литературной работой, а разъезжал по своему участку, лечил, устраивал больницы, противохолерные бараки, читал крестьянам лекции о профилактике во время эпидемии. Чехов в одном письме писал: «Работы у меня больше, чем по горло. Разъезжаю по деревням и фабрикам, помощников - ни одного ...» В итоге принятия мер холера в Серпуховском уезде не приняла характер эпидемии, а Чехов получил благодарность от Серпуховского санитарного совета.
Виктор МОСАЛЁВ, фото из сети интернет

Комментарии:

Нет комментариев

К этому материалу еще нет комментариев

Для того чтобы оставить комментарий, авторизуйтесь.