Подарок Вере

Гуманитарная помощь едет из Истры в Горловку

Наш корреспондент вместе с истринскими пограничниками отвезла гуманитарную помощь в Горловку, что на территории непризнанной ДНР

За десять месяцев участники патриотического объединения пограничников Истринского района «Рубеж» собрали и отвезли свыше 30 тонн гуманитарной помощи пострадавшим жителям Юго-Востока Украины. И если первые истринские гумконвои приходили в лагеря беженцев, сейчас помощь идет в Горловку, находящуюся на территории ДНР.

… Краснодон, Свердловск, Снежное, Ольховка, Шахтерск, Ждановка, Енакиево, Саур-Могила – для нас это теперь не просто абстрактные населенные пункты, названия которых склоняют на все лады в телевизоре – это, прежде всего, люди, которые сквозь боль, страх и отчаяние пытаются жить, несмотря на войну в этих практически стертых с лица земли городах и поселках.

Через границу

Только в конце февраля мы вернулись из Горловки, передав ополченцам партию гуманитарного груза, собранного истринцами и не рассчитывали вернуться сюда так скоро, но горловчане просили о помощи. Собрав чуть больше двух тонн груза: крупы, макароны, сахар, соль, консервы,  медикаменты, плотную строительную пленку для разбитых окон, а главное – детские смеси и питание, в конце марта участники истринского объединения «Рубеж» Владимир Ивочкин, Иван Кондратьев, Сергей Гращенков, Ирина Артемова и водитель «Газели» Дмитрий выехали в сторону украинской границы.

…В третьем часу ночи мы, наконец, встречаемся с «нашими» ополченцами. Среди них много знакомых лиц: Сергей, командир той самой роты, кому мы везем помощь, Сева, которого четыре месяца назад отогревали чаем из термоса, Владимир, подаривший мне нашивку с флагом ДНР, которую я храню как самую дорогую реликвию. Среди ополченцев Оля – жена командира Сергея, ополченка, старшина роты. Перегрузив гуманитарку в машины ополченцев, отпускаем нашу «Газель» домой. А у нас впереди еще около двухсот километров пути до главного пункта назначения – Горловки.

Город-призрак

В ночных сумерках сложно разглядеть что-либо, но сами дороги, испещренные воронками, разрушенные или переделанные в огневые точки автобусные остановки, как будто срезанные ножом деревья напоминают, что мы передвигаемся по территории войны. К семи утра добираемся до штаба роты, где нас уже ждет прогретая комната (в здании не работает отопление) и застеленные кровати, в которые мы и падаем без сил. Все это приготовила для нас Вика, Викуся, как называют ее близкие, или мама Вика, как называют ее молодые солдатики, главная помощница Ольги.

Отдохнуть удается всего пару часов. У нас только один день, и надо успеть доставить все адресные посылки, да и город хочется посмотреть. Сопровождает нас сам Сергей – кто лучше него может показать родной город?

Горловка – город большой, монолитный. То, что мы не успели разглядеть ночью, сейчас резко бросается в глаза: все дома посечены осколками, нет ни одного многоэтажного дома с целыми стеклами. Проемы окон забиты фанерой, досками, затянуты пленкой. Уцелевшие стекла крестообразно заклеены. Людей на улицах мало, машин еще меньше. Центральный рынок– единственное многолюдное место: здесь можно купить продукты. Через дорогу другой рынок, барахолка, где жители пытаются продать свои личные вещи, но кроме самих продавцов никого не видно.

Как же хочется жить!

Сергей останавливается на некоторых улицах, показывает на дома и с точностью до часа рассказывает, когда дом был разрушен, и сколько жителей погибло в этот день. Спокойно говорить про родной город Сергей не может, он то и дело замолкает.

– К этому дому «ураган» приземлился. Снесены балконы, разрушен магазин, погибли жители, погиб ополченец. У дома напротив взорвалась мина, погиб пожилой мужчина с первого этажа. Можно смело останавливаться у каждого, здесь нет необстрелянных домов.

Тормозим у торгового центра, точнее, у его развалин. Мимо проходит грустная женщина с маленькой собачкой. Обе с любопытством разглядывают нас.

– Не укусит? – показывая на собаку, спрашивает Володя Ивочкин.

– Нет, что вы. Он у меня глухой и практически слепой, – смеется она.

– Старенький, да?

– Нет, Бакс еще молодой, он оглох и ослеп после бомбежек. А у моей старенькой пекинесочки Маечки не выдержало сердце. Мы тогда дома были, снаряды рвались совсем рядом. Одна мина упала перед домом, другая в огород, - рассказывает хозяйка собаки Елена. – Стекла вылетели сразу. Страшно, очень страшно…  Не могу рассказывать, до сих пор все трясется. Вы скажите, когда эта война уже кончится? – заплакала Лена. – Как хочется просто ходить и радоваться жизни, улыбаться. Весна, сейчас все будет цвести, травка будет пробиваться. Ну как же хочется жить! Мы же все еще молодые…

Нам, приехавшим с другой стороны войны, нечем успокоить Елену. Молчат и Ольга с Сергеем.

БТР в свадебном кортеже

Многие ломают голову, как сделать свою свадьбу незабываемой, а Ольге и Сергею не пришлось - за них все решила сама жизнь. Познакомились много лет назад, а вот о свадьбе не задумывались.

Такие мысли возникли, когда началась война, когда поняли, что близкий человек может погибнуть в любую минуту. Расписались и обвенчались они уже в блокадной Горловке.

На свадебных фотографиях, которые показала мне Ольга, на первый взгляд, самая обычная свадьба: жених в костюме, невеста в белом платье, гости, застолье, каравай. Вот только большинство гостей в камуфляже и с оружием в руках, у жениха на костюме – георгиевский крест, а в свадебном кортеже – украшенные лентами бронированный джип с пулеметом на крыше и БТР.

Я не знаю, что с ними станет, пощадит ли их война, но что бы ни случилось, я запомню их такими – счастливыми, стоящими в обнимку на БТРе: высокий, голубоглазый Сергей и маленькая, едва достающая ему до плеча, Ольга.

Озеряновка

Мы отправляемся в пригородные поселки. В одной из загородных дорог торчит ракета. Чтобы препятствие было заметно водителям, кто-то заботливый воткнул доски и привязал белую тряпку. Мало ли что.

Останавливаемся в Озеряновке у разрушенного дома. Видно, что когда-то это был добротный, ухоженный дом, с гаражом, хозпостройками. Сейчас – просто руины, где невредимой осталась только входная железная дверь.

– Мы тогда только успели заехать в гараж, вышли из машины, и началось… – рассказывает хозяйка дома Наталья. – Забежали в дом с детьми, сели в прихожей, и так и сидели, обнявшись, но осколки врезались в стену прям над головой, и мы перебрались в погреб. Сама удивляюсь, как мы не погибли?

Остатки самообладания покидают хозяйку и она плачет. Здесь так все: рассказывая о жизненных трудностях улыбаются, а, вспоминая бомбежки, сразу начинают плакать. И все задают один и тот же вопрос: за что?

Мужчины осматривают разбитую машину в остатках гаража.

– …что тогда в Чечне творилось, разве мы могли хоть на миг представить, что такое будет и с нами? – слышу я обрывок разговора. – Казалось, что все это так далеко, просто картинка из телевизора. И только сейчас понимаем весь этот ужас, и что слово «гуманитарка» можно приравнять к слову «жизнь».

Михайловка

Чтобы добраться до поселка, на полном ходу пересекаем поля между Озеряновкой и Михайловкой: этот участок обстреливается украинскими войсками, и, хотя сейчас перемирие, в него мало кто верит…

Поселок производит мрачное впечатление. Тихо, пусто. Михайловка стоит на границе территории контролируемой армией ДНР, через километр – передовая.

Из лесочка выходят две женщины и ребенок. Женщины волокут по земле срубленные деревца, в руках ножовка и топор. Мальчишка бежит рядом, радостно размахивая какой-то палкой: он тоже несет дрова! Из домика появляется старик с собакой, из соседних домов выходят женщины, старики, дети. Все смотрят на Сергея, словно чего-то ждут. Он подходит к ним и что-то объясняет. Доносятся обрывки разговора: «гуманитарка», «это они», «приехали сегодня», «завтра утром», «пишите списки».

– Да, и здесь живут люди, им просто некуда бежать, - возвращаясь, говорит командир. – И мы не можем бросить их умирать с голоду. Здесь самая напряженная ситуация с едой и медикаментами, и именно в Михайловку мы привозим гуманитарную помощь в первую очередь. Конечно, всех мы не обеспечим, поэтому помогаем по необходимости: старикам, инвалидам, многодетным семьям. Возвращаемся в город. Времени остается совсем мало и нужно успеть раздать все адресные посылки, переданные истринцами.

Надежда для Веры

Первой в нашем списке адрес Веры. Хотя посылки как таковой у нас нет, ее просто не успели передать «рубежовцам». Накануне выезда нашему командиру Володе позвонила Светлана из Истры, и рассказала, что по интернету познакомилась с девушкой Верой. Она инвалид, передвигается на коляске, живет в Горловке вместе с мамой в квартире на втором этаже. Лифты не работают, а значит, скрыться в бомбоубежище они не могут. Света очень просила Володю заехать к этой семье и хоть чем-то помочь.

Для Веры и ее мамы Ольга собрала продуктовый набор, и мы поехали по адресу.

У подъезда нас встречает мама Веры, Светлана, ведет в квартиру к Вере

– Здравствуйте, мы от Светланы из Истры, – представляется «рубежист» Ваня Кондратьев.

– Я так и поняла, я вас ждала, – сквозь слезы улыбается Вера.

– Ой, она так удивилась, так обрадовалась, когда вы позвонили. Боже мой… Да вы проходите, проходите, – суетится Светлана.

– Мы тут собрали вам немного продуктов, вот крупы, консервы, – рассказывает Володя.

– Спасибо, спасибо вам, – мама Веры не выдержала и заплакала.

– Мы со Светой в интернете познакомились, - рассказывает Вера. Она как узнала, что мы из Горловки, захотела чем-то помочь, а я ей сказала, что ничего не получится, потому, что сколько ни было гуманитарок, до нас ничего не доходило, а если доходило, то там такие большие очереди.

– Это то, о чем я говорил, – включается в разговор Сергей. – Те, кто не имеет возможности ходить, или отстоять огромные очереди - голодают. Вот мы стараемся помочь именно этим людям.

– Спасибо вам большое, мы не ожидали, не верили, - волнуясь, благодарит Вера.

– Ничего, мы теперь возьмем шефство над вами, будем помогать – успокаивает их Сергей. – Сами будем к вам приезжать.

– Папа умер в этом году, у него был инсульт – плачет Вера. – Когда началась война, мы жили при монастыре в Киеве, но папе стало совсем плохо, пришлось вернуться – он захотел дома умирать.

В Киеве Вера училась на юриста, оканчивала пятый курс, но началась война. В возможность все-таки получить киевское образование Вера не верит. Живут впроголодь – власти Киева давно перестали выплачивать пособия – и социальное Верино, и пенсионное – мамы. Несколько раз помощь в виде крупы выдавал клуб инвалидов, и все. Нет еды, нет необходимых лекарств.

Сергей сразу предложил составить список препаратов и оставил номер телефона, чтобы Вера обратилась прямо к нему.

Вера еще долго не могла успокоиться, благодарила всех нас и плакала. Не знаю, как это выдержали мужчины, но я ревела вместе с ней. Понятно, что для Сергея и Ольги это привычная и даже обыденная картина, они видели ситуации страшней. Но меня поразил этот маленький, умный, несгибаемый человечек Вера. И, хочется надеяться, что они смогут пережить все, ведь теперь они не одни.

Возвращение

В этот день мы объездили еще полгорода, развозя посылки. Увидели еще много разрушенных домов и сгоревших храмов, услышали еще много горьких рассказов о голоде и смерти. Но все адресаты, к кому бы мы ни приезжали, уговаривали нас зайти в дом, выпить чаю, или съесть супа. Даже в такое тяжелое время горловчане готовы разделить с тобой последний кусок хлеба.

Уезжали мы ранним утром. Покормив нас завтраком, Вика налила горячего чая в термосы: «вам еще столько ехать», и, перекрестив, проводила до крыльца. Мы прощались с гостеприимной ротой и непокоренным городом, но ненадолго.

Перейдя границу, Володя еще много километров напряженно вглядывался в российские дороги, выискивая ямы от воронок, а в каждый бугорок на поле привычно воспринимался блиндажом, или окопом, будто война нас не отпускала…

Ирина АРТЕМОВА,

фото автора