«Я очень долго боялась взрывов и грохота»

О своих детских воспоминаниях в годы Великой Отечественной войны рассказывают жители посёлка Глебовский, супруги Владимир Михайлович и Тамара Григорьевна Старостенко

Тамара Дударева родилась 19 июня 1936 года на территории сегодняшнего посёлка Глебовский. В семье она была единственным ребёнком. Отец, Григорий Васильевич, был профсоюзным деятелем, а мама, Мария Степановна, работала на Глебовской птицефабрике.

С одной войны — на другую

Григорий, отслужив в армии и пройдя обучение в Киевском военном училище, вернулся в родную деревню Курбатово Волоколамского района. В соседней деревне Кузьминское нашёл себе невесту, и молодые вместе переехали к новому месту работы, на Глебовскую птицефабрику. Здесь и родилась Тамара.

- Напротив водокачки стояли два домика, каждый на две семьи, с двумя отдельными входами. Там мы и жили, в очень маленькой комнатке, в которой почти ничего не помещалось.

- А вместо посёлка Глебовского тогда было большое поле, на которое во время войны спокойно приземлился самолет с нашими женщиной-лётчицей и лётчиком. Помню, как мы, маленькая детвора, радовались, стоя под струями воздуха от пропеллеров.

В 1939 году Григорий Дударев ушёл на Финскую войну. Не успел он вернуться, как началась новая война.

Остались одни

- 19 июня мне исполнилось 5 лет, а через три дня началась война. О ней объявили по чёрным громкоговорителям, которые висели на столбах. Началась суматоха, проводы… Мужчины уезжали на двух, или трёх машинах от главного фабричного входа. Здесь и плясали, и плакали, и голосили… Всё было так, как в кино показывают. Уехал и отец… Попрощался с нами, запрыгнул в кузов и уехал.

Григорий Дударев попал в артиллерийские войска, которые формировались в подмосковной Кубинке. Домой вернулся живой, в 1946 году, получив контузию и звание лейтенанта.

- А мы с мамой остались тогда одни. Я хорошо запомнила то страшное напряжение, которое исходило ото всех. Мама к тому времени работала на водокачке, и уходя оставляла меня одну. Она боялась, что я играя подожгу дом, и прислоняла мой пальчик к стеклу керосиновой лампы, чтобы я поняла, как это горячо и опасно, и не подходила к ней.

50 километров по лесному тракту

Ближе к осени Мария Степановна решила отправить дочку к родителям, в деревню Кузьминское. По Волоколамскому направлению ещё ходили последние поезда, на одном из которых и уехала Тамара, в сопровождении старших двоюродных братьев, специально вызванных из Чисмены.

- В деревне жили мамины родители: мои дедушка Степан Григорьевич и бабушка Матрёна Гавриловна. К ним уже привезли мою двоюродную сестренку, такого же возраста, что и я, оставшуюся без мамы. А вскоре к нам, пешком из Глебово, пришла и моя мама.

Мария Степановна лишь чудом дошла до родных. Больше 50 километров она шла по старому лесному тракту, который когда-то соединял Ново-Иерусалимский и Иосифо-Волоцкий монастыри. По дороге она столкнулась с группой вооружённых солдат: они ловили немецких диверсантов, которые были выброшены с парашютами в этом квадрате. Сперва её задержали, но один из местных сопровождающих, признал Марию, и её отпустили.

- Помню, как осенью к нам постучались два наших солдата, отступавших из-под Твери. Солдат паниковал, говорил, что война проиграна, что всё кончено. А другой, замполит, стал кричать: «Как ты смеешь такое говорить!», и угрожать ему пистолетом. Дедушка еле их разнял, а утром их уже не было, ушли.

Вскоре линия фронта докатилась и до Волоколамского района. Никто не знал, какие страшные бои будут под Волоколамском, но всё же семье повезло. Деревня, где жили Тамарины дедушка и бабушка, расположена недалеко от Теряево, где находится Иосифо-Волоцкий монастырь. Вокруг деревни — сплошные густые леса Завидовского заповедника. Это и спасло.

В ясную погоду с вершины колокольни Иосифо-Волоцкого монастыря можно было увидеть Москву. Именно поэтому во время Великой Отечественной войны в 1941 году советские войска, отступая, взорвали колокольню, как военный стратегический объект. Сегодня от нее сохранился лишь небольшой фрагмент нижней части.

«На улице валялся труп немца, и наши убитые солдаты»

В конце октября, когда в немцы заняли и Теряево, и монастырь, и все окрестные деревни, в том числе и соседнюю деревню Чащи, в Кузьминское они всё же не сунулись, испугавшись лесов и партизан. Кузьминчанам посчастливилось избежать прямого столкновения с немцами, за одним исключением.

- Был у нас в деревне один бой. Наши солдаты с боями уходили в сторону Клина, а немцы шли со стороны Теряево. Когда немцы зашли в деревню, ниши потащили нас, как котят, в окопы. Так что весь бой мы прятались в укрытии. Помню, как потом на улице валялся труп немца и наши убитые солдаты. В память врезалась блестящая ложка, засунутая за голенище убитого. Но самое страшное для меня это были бомбёжки. В огороде было несколько воронок, и я до сих пор удивляюсь, как снаряды не попадали в дом. Это было очень-очень страшно. Даже когда война закончилась, я очень долго боялась взрывов и грохота.

Во время месячной оккупации Волоколамска и окрестностей фашистами были заживо сожжены 126 пленных солдат, расстреляны и убиты 86 мирных граждан. Были повешены восемь комсомольцев из Москвы. В городе были разрушены и сожжены 7 промышленных предприятий, около 100 жилых домов и учреждений.

По ночам Тамара видела зарева горевших деревень и городов в стороне Клина, а с другой стороны, всего в 30 км, в Дубосеково, стояли насмерть панфиловцы.

- Однажды дедушка пошёл на речку, и увидел в овраге немецкую машину с шофёром и офицером. Он испугался, но понял, что немцы, скорее всего, просто заблудились и застряли. Машину так и не смогли вытащить из оврага и её остов стоял там ещё долгие годы.

С едой было туго. Сперва всё отдавали фронту, а потом пришли немцы. Ели всё что попадётся. Дети с удовольствием ели «кокорики», лепёшки из гнилой картошки, и хлеб, сделанный из непонятной смеси.

- Этот хлеб был сладковатым на вкус, но для меня, он был самым вкусным лакомством, потому что ни сахара, ничего и не было. А я тогда мечтала почему-то о гороховом супе. До сих пор его люблю.

Годы учёбы

18 декабря 1941 года территория Теряево с окрестными деревнями были освобождены от фашистской оккупации бойцами 84-й отдельной морской стрелковой бригады 1-й Ударной армии Западного фронта. В Глебово Мария Степановна решила не возвращаться, и дальше продолжать жить с родителями. В 1943 году Тамара пошла в первый класс Кузьминской школы.

- Потом, в 1946 году вернулся отец и мы поехали в Глебово. Оказалось, что наша комната уже занята женщиной, муж которой погиб на фронте. Отец не захотел её выгонять и начались наши скитания. Сначала отец работал в Зобово, где я продолжила учёбу, а потом опять поехали к бабушке, где я год проучилась в деревне Чащи. В 7-й класс я уже пошла в школу, которая находилась в Иосифо-Волоцком монастыре. Там я и окончила школу.

За это время Григорий и Мария Дударевы успели вернуться в Глебово. Сперва жили у сестры Григория. Потом он устроился в лесничество, где ему дали комнату в четырёхквартирном домике, который стоял на месте сегодняшнего кирпичного здания Филатовского лесхоза. Мария работала там же, в лесничестве, на семенной сушилке. В 1960 году им выделили землю в поселке лесхоза, где они построили свой дом.

- А я решила продолжить учёбу. Выбрала топографический техникум, который находился недалеко от Третьяковской галереи. После окончания, в 1956 году, нас распределяли на работу. Я выбрала себе самый дальний, Уссурийский край. А когда стала оформляться, женщины меня напугали и отговорили. Тогда я выбрала Бурят-Монголию. А в 1957 году я встретила Владимира Михайловича, и моя жизнь изменилась.

Продолжение следует.

Ирина АРТЁМОВА, фото из семейного архива