24 февраля 2013 18:19 / Архив / Комментарии 1

Чехов и певец Урала Мамин-Сибиряк

Наш постоянный автор, чеховед и краевед Виктор Мосалёв продолжает экскурс в историю взаимоотношений Антона Чехова с коллегами-писателями, прославившимися, как и главный драматург страны, на всю Россию.

Антон Павлович организовал в Петербурге 12 января 1893 года литературный (беллетристический обед), куда получил приглашение и Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Здесь и состоялось знакомство двух великих литераторов. Мамин-Сибиряк после того, как прочитал чеховские миниатюрные, которые короче воробьиного носа рассказы, повесть «Степь», «Палату №6» и другие, нашёл в них созвучие своим собственным настроениям. Он видел в Чехове настоящего художника, изобразителя жизненной правды и обличителя мерзостей русской жизни.
Обед проходил в ресторане «Малоярославец», и на нём присутствовали около двадцати литераторов. Дмитрий Наркисович сел в уголке и наблюдал. Особенно важно выглядел Василий Иванович Немирович-Данченко. Тёмно-русые бакенбарды разлетелись на его выпуклой груди, украшенной солдатским Георгием. И сам он с его военной выправкой совсем не походил на писателя.

ЛИТЕРАТОРЫ РЕДКО ВСТРЕЧАЮТСЯ ЗА ДРУЖЕСКИМ СТОЛОМ
Были здесь и писатель Григорович, рассказывавший о знакомстве с Некрасовым, Скабичевский, Измайлов, юморист Горбунов, потешавший собеседников своими юморесками. Чехов оказался молодым человеком с русой бородкой и ясными, немного насмешливыми глазами. Держался Антон Павлович весьма скромно. Тут же сидел Лейкин – журнальный предприниматель. Рядом с его полным лицом бледное худощавое лицо Чехова казалось ещё более привлекательным.
Из одного конца зала в другой перекатывалась старинная студенческая песня. И поседевшие в литературных боях писатели снова почувствовали себя молодыми. Когда участники обеда расходились по домам, Чехов сказал: «А ведь блестящий получился обед, литераторы редко встречаются за дружеским столом».
Дмитрий Мамин родился (1852-1912) на Висимо-Шайтанском заводе Верхотурского уезда Пермской губернии в семье священнослужителя. Учился будущий писатель в Пермской духовной семинарии, затем – на ветеринарном отделении Петербургской медико-хирургической академии, но окончить это учебное заведение ему не удалось из-за материальных затруднений и болезни. За годы учёбы в Санкт-Петербурге Дмитрий Наркисович неутомимо пополнял запас своих знаний. Он много читал, хотя и бессистемно – труды Дарвина, Салтыкова-Щедрина, журнал «Отечественные записки», «Русский раскол старообрядчества» Щапова и «Парижские тайны» Золя, очерки Глеба Успенского и стихи Гейне. Всё это приводило к пересмотру прежних идеалов. Дмитрий Наркисович разочаровался в кумире своей юности Писареве. Мамин понял, что интеллигенция, вооружённая сельскохозяйственными и медицинскими знаниями, не в состоянии изменить положение народов России.
Это были семидесятые годы 19 века. Время увлечения идеей «хождения в народ». С горечью наблюдал Дмитрий Наркисович, что уходившие в народ мало знали нужды этого самого народа. В поисках решения благородной задачи сам Мамин обратился к литературному творчеству. Сначала он стал газетным репортёром. Это дало ему определённый заработок и возможность подробнее узнать жизнь простых людей, просвещению которых Дмитрий Наркисович хотел посвятить свою жизнь. Первый литературный опыт Мамин получил в петербургской газете «Русский мир», осенью 1874 года. После смерти отца начинающий литератор переехал в Екатеринбург, где устроился в газету «Екатеринбургская неделя». Подписывать свои публикации он стал псевдонимом Сибиряк.

ПИСАТЕЛЬ ЗАНИМАЛ ВСЁ БОЛЕЕ ВЕСОМОЕ МЕСТО В ЛИТЕРАТУРНЫХ КРУГАХ
Дмитрий Наркисович написал серию очерков под общим названием «От Урала до Москвы», в которых он трепетно переживал за судьбу уральской горной промышленности, дающей работу десяткам тысяч людей. Их насущные заботы Мамин рассматривал не как частное дело, а как проблему, имеющую общероссийскую направленность.
19 декабря 1882 года Дмитрий Наркисович получил послание от Салтыкова-Щедрина, в котором последний сообщал, что редакция «Отечественных записок» охотно поместит на своих страницах очерк «Золотуха». Этот материал Михаил Евграфович назвал прекраснейшим. Роман «Приваловские миллионы» был опубликован на следующий год в журнале «Дело». Так на литературной арене появился новый русский писатель Мамин-Сибиряк. А перед подавляющим большинством читателей впервые открылся суровый простор уральского края, тревоги и волнения населяющих его людей, близкие сердцу писателя.
Потом последовали романы «Горное гнездо», «Дикое счастье», «Золото», «Хлеб» и другие. Мамин-Сибиряк занимал всё более заметное положение в литературных кругах. Когда создавался Союз русских писателей, Дмитрий Наркисович вошёл в состав комитета данного сообщества. Был он и членом Литературного фонда, принимал участие в различных благотворительных вечерах.
А.П. Чехов 29 апреля 1890 года в письме к М.П. Чеховой (по дороге на Сахалин) сообщал, что из писателей уральским читателям «больше всего нравится Мамин-Сибиряк». Врач и писатель С.Я. Елпатьевский, один из руководителей журнала «Русское богатство», человек, близкий к Чехову, лечивший Льва Толстого, говорил о Мамине-Сибиряке следующее: «Он был породистый, сильный человек, цельный и целостный, неломкий, негибкий, негнущийся. Он был как обломок яшмы, красивой, узорчатой яшмы, занесённой далеко от родных гор...».
На рубеже своего пятидесятилетия Мамин-Сибиряк, не забывавший и раньше юного читателя, создавая большие циклы рассказов для детей и о детях, а также сказки, легенды, всё больше внимания стал уделять этой литературе. Он очень высоко оценивал воспитательную силу детских книжек. В 1897 году были изданы его «Алёнушкины сказки», в которых развивались лучшие традиции народных сказок. «Алёнушкины сказки» сразу вошли в «золотой фонд» детской литературы. При жизни писателя их издавали почти ежегодно. Благодаря этой книге и ряду сборников рассказов Дмитрий Наркисович встал в ряд самых популярных детских писателей. В 1892 году Петербургский комитет грамотности дал писателю за рассказ «Зимовье на Студёной» золотую медаль.

ПЕЧАТЬ ОБРЕЧЁННОСТИ ЛЕЖАЛА НА ВСЁМ ОБЛИКЕ ЧЕХОВА
Весной 1900 года Мамин-Сибиряк путешествовал вместе с супругой Ольгой Францевной по Крыму и был в Ялте, где собрался почти весь литературный мир: Бунин, Куприн, Телешов и другие. Чехов пригласил писателей к себе. Они шли к нему в гости и любовались великолепными крымскими пейзажами.
Вот и двухэтажный белый чистенький домик в углу сада. Хозяин встречал приглашённых внизу, у цветника. Дмитрий Наркисович поразился переменам в самом Антоне Павловиче. Он похудел и словно сжался. Лицо стало узким, бескровным.
Прошли в кабинет писателя, такой же чистенький и опрятный, как и всё в этом доме. Над камином висел этюд работы Левитана. Из окна открывался вид на подковообразную лощину, спускавшуюся к морю.
У Антона Павловича уже сидели гости: доктор Середин, художник Нилус, писавший портрет Чехова, и старик Артём, накануне великолепно исполнявший роль Вафли в «Дяде Ване».
- Как у вас здесь славно! – восхищались гости.
- Удивляются вот, как можно болеть в Крыму, - шутил Чехов, сухо покашливая, - а ведь здесь от одной скуки умереть можно. Другое дело – Одесса. Самое поэтическое место в мире – Николаевский бульвар: и море, и кафе, и музыка, и все удобства – каждую минуту можно сапоги почистить.
Он смеялся своим задушевным смехом. Но это был уже не прежний Чехов. Печать обречённости лежала на всём его облике. Дмитрий Наркисович с горечью видел закат человеческой жизни, а ведь в то время Антон Павлович достиг своего полного расцвета.
Отношения двух виднейших представителей русского реализма друг к другу были полны уважения. Ещё в 1985 году в письме к Суворину Антон Павлович писал о Мамине: «У него есть положительно прекрасные вещи, и народ в его наиболее удачных рассказах изображается нисколько не хуже, чем в «Хозяине и работнике». Чехов сравнивал своего коллегу по писательскому цеху с Львом Толстым, всемирно признанным литератором. Что могло быть выше такой оценки!
Что их роднило? Искренний демократизм, свойственный обоим, гуманистические идеи и настроения. Наконец, героизм «массовой и будничной работы» - эта драгоценная черта характера русского человека. Однажды Антон Павлович, отзываясь о маминских персонажах, сказал Потапенко: «Читая его книги, попадаешь в общество этих крепышей – сильных, цепких, устойчивых людей, и как-то весело становится... Там, на Урале, должно быть, все такие. Сколько бы их ни толкли, а они всё зерно, а не мука».

Виктор МОСАЛЁВ,
фото из сети Интернет

Комментарии:

Комментарии (1):

Мамин-Сибиряк и Чехов познакомились в доме Ф. Ф. Фидлера в 1892 году.

Для того чтобы оставить комментарий, авторизуйтесь.